Форум

Конкурс философских сочинений на тему:
«ЧЕЛОВЕК В ЛАБИРИНТЕ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ»

Открытое письмо философам или
воскрешение души.

Л.Толстой (Дневники)

«Я несу вам дабрррооо» - пародировали А.Ширвиндт и М.Державин известных экстрасенсов. Мы соответственным образом реагировали на это, понимая - таким тоном добро не несут людям.
«Я несу вам добро» - говорили лидеры Западных стран и бомбили Югославию, бомбили Ирак и Афганистан.
Тему причинно-следственных связей нельзя раскрыть, не выяснив связь своего мировоззрения с результатами общественных отношений, связь своего поведения с судьбами людей, судьбами страны, цивилизации. Не выяснив тех нюансов, заставляющих принимать нас то или иное решение, не выяснив, наконец, основное - соответствуют ли преследуемым целям применяемые методы.

« Тетушки говорили, что она испортилась и была развращенная натура, такая же, как и мать. И это суждение тетушек было приятно ему, потому что как будто оправдывало его.
Сначала он все-таки хотел разыскать ее и ребенка, но потом, именно потому, что в глубине души ему было слишком больно и стыдно думать об этом, он не сделал нужных усилий для этого разыскания и еще больше забыл про свой грех и перестал думать о нем.
Но вот теперь эта удивительная случайность напомнила ему все и требовала от него признания своей бессердечности, жестокости, подлости, давших ему возможность спокойно жить эти десять лет с таким грехом на совести. Но он еще далек был от такого признания и теперь думал только о том, как бы сейчас не узналось все и она или ее защитник не рассказали всего и не осрамили бы его перед всеми». (Без особых указаний цитаты подобного курсива Толстого из «Воскресения»)

То, что Нехлюдов стеснялся своего проступка - говорило о том, что он признавал существующую связь между ним и тем, что этот поступок вызвал в жизни другого человека, какие последствия произвел. Результат его жизни предстал перед Нехлюдовым и будил его душу.

Интерес представляют два философских вопроса:
есть ли подобная связь и какие действия исправляют ситуацию.

«…кстати, то, что мы когда-то выполняли идеологическую функцию, и было одной из причин и обоснованных причин, из-за которой нас отодвинули в сторону, когда речь зашла о том, чтобы сменить основания жизни общества». Цитата из интервью Интернет изданию философского чиновника, цитаты подобного курсива из этого интервью.

Почему Нехлюдов посчитал адекватным в исправлении ошибок покаяние и предложение жениться на соблазненной девушке.
Ответ не так сложен - именно эти поступки показывают глубину осознания своей сопричастности и принятия на себя полной ответственности по исправлению сложившейся ситуации. Все другое носило бы в себе элементы от лукавого, т.е. способы, которые бы говорили о том, что осознание не полное, намерения не чисты и не принесут нужного результата.
«Мы последнее время находимся часто психологически в очень неуютной ситуации, как будто мы все время под подозрением».
« "Узнала!" - подумал он. И Нехлюдов как бы сжался, ожидая удара. Но она не узнала». « Страх перед позором, которым он покрыл бы себя, если бы все здесь, в зале суда, узнали его поступок, заглушал происходившую в нем внутреннюю работу. Страх этот в это первое время был сильнее всего».
« Он все не покорялся тому чувству раскаяния, которое начинало говорить в нем. Ему представлялось это случайностью, которая пройдет и не нарушит его жизни. Так и Нехлюдов чувствовал уже всю гадость того, что он наделал, чувствовал и могущественную руку хозяина, но он все еще не понимал значения того, что он сделал, не признавал самого хозяина. Ему все хотелось не верить в то, что то, что было перед ним, было его дело. Но неумолимая невидимая рука держала его, и он предчувствовал уже, что он не отвертится. Он еще храбрился и по усвоенной привычке, положив ногу на ногу и небрежно играя своим pince-nez, в самоуверенной позе сидел на своем втором стуле первого ряда. А между тем в глубине своей души он уже чувствовал всю жестокость, подлость, низость, не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной жизни, и та страшная завеса, которая каким-то чудом все это время, все эти двенадцать лет скрывала от него и это преступление, и всю его последующую жизнь, уже колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее».

Подобные признания возможны только в созревшей душе. Незрелый плод долго будет подвергаться тепловому воздействию, чтобы дойти до нужной кондиции. Чтобы повести мысль за завесу психологических, защищающих прошлое и настоящее, фильтров.

У Нехлюдова была возможность оставить ситуацию развиваться без его участия, но пробуждающаяся совесть, его уровень развития не позволили ему оставить все как есть. Как говорила героиня одного фильма, что если она поступит так, как от нее требуют - она станет другим человеком и вот это другое, низкое и животное пугало Нехлюдова больше, чем требования его души.
« Я и прежде слышала, что она сбилась с пути, так кто же этому виноват?
- Я виноват. А потому и хочу исправить».

«О нас как будто забыли, особо даже не ругали. И эти годы, надо сказать, для философии оказались в высшей степени удачными и продуктивными.
Философы, мне кажется, сполна воспользовались той публичной тишиной, которая вокруг них сложилась. Той свободой, которую они обрели. И ушли в свою собственную профессиональную работу. Причем работа эта шла не просто интенсивно, а я бы сказал - как-то остервенело. Какая-то неистовость была в работе. Достаточно посмотреть, что за эти годы сделано в философии. Ликвидированы белые пятна, связанные, прежде всего, с русской религиозной философией, философией европейского Средневековья. Осуществлена колоссальная программа по изданию философской классики. Речь идет не просто о переизданиях, с них начали, потом пошли новые переводы, солидные комментарии. И, в сущности, уже нет каких-то больших лакун в том, что касается отечественной и европейской философии.
С точки зрения продуктивности, результативности философской работы, с точки зрения вклада, который философы сделали в культуру отечественную, эти годы, мне кажется, являются уникальными. Они могут быть сравнимы разве что с Серебряным веком, когда тоже была совершена фантастически интенсивная работа».

Обыкновенно думают, что вор, убийца, шпион, проститутка, признавая свою профессию дурною, должны стыдиться ее. Происходит же совершенно обратное.
Люди, судьбою и своими грехами-ошибками поставленные в известное положение, как бы оно ни было не правильно, составляют себе такой взгляд на жизнь вообще, при котором их положение представляется им хорошим и уважительным.
Для поддержания же такого взгляда люди инстинктивно держатся того круга людей, в котором признается составленное ими о жизни и о своем в ней месте понятие. Нас это удивляет, когда дело касается воров, хвастающихся своею ловкостью, проституток - своим развратом, убийц - своей жестокостью. Но удивляет это нас только потому, что кружок-атмосфера этих людей ограничена и, главное, что мы находимся вне ее. Но разве не то же явление происходит среди богачей, хвастающихся своим богатством, то есть грабительством, военноначальников, хвастающихся своими победами, то есть убийством, властителей, хвастающихся своим могуществом, то есть насильничеством? Мы не видим в этих людях извращения понятия о жизни, о добре и зле для оправдания своего положения только потому, что круг людей с такими извращенными понятиями больше и мы сами принадлежим к нему.
И такой взгляд на свою жизнь и свое место в мире составился у Масловой.
Она была проститутка, приговоренная к каторге, и, несмотря на это, она составила себе такое мировоззрение, при котором могла одобрить себя и даже гордиться перед людьми своим положением».

«По отношению к философии и философам в обществе, а отчасти и в среде научно-технической интеллигенции превалирует подозрительность, я бы сказал - презумпция недоверия. Не могу сказать, что она необоснованная, эта подозрительность. Может быть, мы много давали поводов для этого. Справедливость, однако, требует признать: в последние годы мы себя обществу не навязывали, в учителя не рвались. Мы работали, работали спокойно, честно, интенсивно».

« "Да, так вот оно что. Вот что", - думал Нехлюдов, выходя из острога и только теперь вполне понимая всю вину свою. Если бы он не попытался загладить, искупить свой поступок, он никогда бы не почувствовал всей преступности его; мало того, и она бы не чувствовала всего зла, сделанного ей. Только теперь это все вышло наружу во всем своем ужасе. Он увидал теперь только то, что он сделал с душой этой женщины, и она увидала и поняла, что было сделано с нею».

«У нас есть действительно очень талантливые люди, я бы даже сказал - выдающиеся специалисты. Они сопоставимы по масштабу одаренности, профессиональной основательности, но различны по своим философским пристрастиям. У нас одни работают в русле того, что именуется сегодня постмодернизмом. Другие, напротив, придерживаются аналитической традиции и не приемлют размытый стиль постмодернизма. Третьи сохраняют верность марксистской философии. Некоторые работают в традиции Канта. Кто-то является приверженцем философии диалога. И религиозные философы у нас появились. Особо надо сказать о тех, которые просто позиционируют себя как исследователи, занимаются текстами, связывают философский анализ с филологическим, работают как ученые. И все они объединены в одном институте, сосуществуют вполне мирно. Каждый занимается своим делом, убежденный в правильности того, что он делает... и ему как будто бы нет дела до того, что другие понимают философию и философские приоритеты по-другому».

«И он точно не сомневался в этом не потому, что это было так, а потому, что если бы это было не так, ему бы надо было признать себя не почтенным героем, достойно доживающим хорошую жизнь, а негодяем, продавшим и на старости лет продолжающим продавать свою совесть».

Явный стыд, за результаты своего труда, который осторожно выставляет философия, говорит о том, что она в какой-то мере признает связь своей деятельности с результатами общественных отношений. Но неадекватность в признании и исправлении своих ошибок не может не настораживать.

И не может не появиться вопрос, а каким же образом, спрятанная совесть в складках психики влияет на дальнейшие результаты общественных отношений, на дальнейшую профессиональную деятельность.
Философия не может выйти на люди, потому, что боится упреков в спину. Чтобы сметь это сделать - она должна освободиться, но не этой свободой: «Философы, мне кажется, сполна воспользовались той публичной тишиной, которая вокруг них сложилась. Той свободой, которую они обрели».

Человек, который признает свою вину, но не адекватно покаялся, не может психологически обрести свободу. Он будет чувствовать эту выпирающую ошибку-иголку и подсознательно так обходить ее острие, чтобы защитить себя от возможных обвинений в свой адрес в дальнейшем. Те, кто поступает иначе, образуя непробиваемый нарост на своей совести, приобретает воинствующую, закостенелую уверенность в правоте своего дела. И, наконец, покаяние выводит сознание на причинный план.

« У философов есть некоторая настороженность, понимаете? Она связана с вопросом о том, в каком качестве они сейчас будут востребованы, задействованы в общественную полемику. Они боятся, что будут использованы, подобно тому, как были, к сожалению, использованы и многие наши коллеги из других областей общественных наук. И как мы сами использовались до того и тогда, когда наша марксистская философия и мы, конечно, выполняли идеологическую функцию. И, кстати, то, что мы когда-то выполняли идеологическую функцию, и было одной из причин и обоснованных причин, из-за которой нас отодвинули в сторону, когда речь зашла о том, чтобы сменить основания жизни общества».
Любой человек, понимающий психологические нюансы, даже не занимающийся профессионально психологией скажет, что фрагменты интервью показывает эту глубоко скрываемую от себя занозу.
Но опасно еще и другое, отделяя идеологию от науки - гуманитарная отрасль исследований пытается снять с себя ответственность за развитие общества.
Мотивация отказа от идеологических функций – не научна, а глубоко психологична - нравственна. По сути этим она, если бы те намерения, которые двигают ею, при позиционировании себя вокруг проблем общества, были открыты для нее, при определенной смелости мысли, философия могла бы утверждать, что развитие и руководство обществом находиться вне науки и научной методологии, и наука никогда не способна будет выработать методику управления обществом. Далее же если развить, вытекающие из этой установки выводы, то гуманитарная сфера никогда не сможет представить обществу достойные ответы, на те вопросы, которые его волнуют. Вопрос же не идет об оправдании любых действий власти.
«Поэтому мне кажется, сейчас очень важно и для философов, и для общества найти какие-то адекватные формы, в которых философия могла бы более активно подключиться к общественной практике в ее наиболее злободневных проявлениях. Чтобы философы могли это делать именно как философы, на основе того теоретического багажа, тех знаний, которыми они обладают. Чтобы они не превратились в каких-нибудь идеологических политтехнологов, я бы так сказал. Мне кажется, в этом проблема».
Я не знаю, впервые ли в истории, но философы нашей страны начали стелить соломку, не понимая, что история приготовит им вилы.
Подобными заявлениями дается подсознательная установка на подтасовку определения «знание». В формулировку, при таком подходе, нельзя включить однозначные понятия.

«Общество не только не должно ждать от философии решения экономических или иных конкретных проблем, требующих специальных знаний и компетенций. Оно должно быть заинтересовано в том, чтобы философия оставалась верна своему философскому предназначению».

???Видимо топтать воду в ступе.

Но ведь еще Платон говорил, что ориентировка на знание должна преобладать при решении проблем, при его недостаточности – закон. Говорят ли в обществе про Знание?! И то, что не говорят - заслуга философии в первую очередь.

«Каждая философская система, конечно же, претендует на то, чтобы давать именно истинный, адекватный взгляд на мир. Не тот взгляд на мир, который подлежит обсуждению и спору, а именно истинный. Грубо говоря, Кант не может думать, что его взгляд на мир и людей и взгляд на то же самое, например, Фихте равноценны с точки зрения их права быть основой мировоззренческих предпочтений. Плюрализм может быть там, где речь идет о мнениях, выборе, но не там, где речь идет об истине. И тем не менее философия в условиях плюралистической демократии не только не становится излишней, а раскрывается новыми сторонами и возможностями. Более того: она оказывается совершенно необходимой для жизнеустройства в форме плюралистической демократии. Во-первых, философия имеет дело с такими проблемами, которые не только не исключают, а предполагают и требуют многообразия индивидуальных интерпретаций. Все эти субстанции, монады, естественные состояния, ноуменальные миры, абсолютные идеи, субъекты и прочие конструкции философов суть абстракции, их нельзя рассматривать в качестве самостоятельных эмпирических объектов. Они возникают как обобщения неисчерпаемого многообразия реальных объектов и теоретически санкционируют их существование, задают для них некоторые рамки. Взять, к примеру, такое понятие политической философии, как справедливость. Оно не только допускает, что люди в обществе по-разному понимают справедливость, оно просто лишается своего философского содержания и смысла, если исключить это различие в понимании».

Их буквально не за что взять, философия превращается в скользкого угря. Говоря про однозначность Истины и тут же указывая, что вне плюрализма не существует понятие справедливость.
Понятие «справедливость» однозначно определяется при изменении мировоззренческого подхода от потребительского к эволюционному. Это самый главный критерий при оценке категории «справедливость». Никто из светских философов не оценивает эту категорию с этих позиций, но правомочен ли однобокий внесистемный подход. Ведь только он и дает повод для плюрализма.

В условиях, когда философия озабочена тылами, тем, чтобы ее не могли поймать на противоречиях, и призвать к ответственности, имея под руками ссылки на «авторитетные» источники, а не на действительность, которые на всякое противоречивое мнение имеют кучу диссертаций, признанных имен в философской среде, благозвучно и запутанно, затыкающие дырки от любых нестыковок - не может быть нормального развития философии и гуманитарных отраслей знания.

Несколько тысячелетий назад переход от политеизма в монотеизм означал, среди прочего, что некоторые представители «философов» осознали, что мир един и взаимосвязан!(философия до сих пор не решила этого вопроса, плюрализм , в оценке одних и тех же процессов бытия прямо говорит про это), вышел из одного Начала и в процессе развития вновь к Нему вернется.

Вводя понятия «Хаос, случайность, плюрализм» – мы страхуем себя от излишнего напряжения мысли, ведь по Канту «не знаю» - неохотно выслушивают в Академиях. Дело ведь не в множественности подходов к проблеме, а в способности отличать гипотезу от заблуждения и истины. Подобные понятия – это понятия паразиты.

«Отсюда же еще одна проблема: как в этой области отличить глубокие, обоснованные прозрения от надуманных, пустых, схоластически бесплодных? Задача эта нелегкая, безошибочных критериев нет. Не забудем такую вещь - многие великие философские имена и учения не были поняты, признаны при жизни. Нет оснований быть уверенным, будто сегодня мы можем точно знать, кто есть кто в философии. Выше я называл значительные, с моей точки зрения, философские книги последних лет. А сколько книг пустых, надуманных, опять-таки с моей точки зрения. Как не ошибиться в такого рода суждениях? Здесь нет других критериев, кроме мнения экспертов, кроме времени, которое умеет отделять доброкачественные зерна от плевел». (подчеркивание мое) - Вот еще немножко соломки, конечно - это все солома от своей совести, и недопустимые оговорки и противоречия для науки. Ведь если нет четких критериев, то на каких основаниях философия считает важно-плодовитыми годы нахождения в забытьи. Но это не годы забытья, просто толпа не поняла, что «виноваты» во всех бедах еще и философы. В философской среде развивается установка – не считать философию наукой. Что потребует развитие этого подхода, какие уловки для сохранения ученых званий, совмещения отраслей философии, в которых не возможно обойтись без приставки «наука»- логика, например. Философия этим не утруждается, она с легкостью берет препятствия и посложнее.
«Что касается конкретного вопроса, может ли в нашей стране философ стать властителем дум, оказывать на состояние умов влияние, сопоставимое с тем, какое оказывали и оказывают писатели, деятели культуры, я бы ответил так: в принципе, могут, но успешных, показательных опытов такого рода было мало, если они вообще были».
Есть хорошие русские сказки, где герои стоят на распутье и на указателях дорог стоят надписи с последствиями. Человек не может посредством сомнений вести за собой общество. Сомнение вне мудрости. Одной убежденности конечно мало. Но только с сомнением нельзя выходить к людям.
« Видимо, вы хотите спросить, есть ли в философской среде корпоративные механизмы, которые удерживают дипломированных специалистов от безответственных суждений и даже ерунды? Если учесть, сколько можно встретить галиматьи, бреда, подписанного каким-нибудь кандидатом или даже доктором философских наук, то можно определенно сказать: таких механизмов нет.
Несмотря на все высказанные оговорки, вы правы: философская среда должна быть, конечно, более цельной. Она должна иметь свои, более строгие корпоративные критерии дозволенного и недозволенного. Сейчас ситуация, к сожалению, такая, что даже совершенно недопустимое публичное действие не ставит человека вне этой среды».
А все от того, что совесть и душу - не возможно формализовать в критерии, учитывающимися при получении ученых степеней. Праведность не нуждается в светском признании, поэтому и нет критериев мудрости в ВАКе, а Интернет полон предложениями диссертаций. Кто их пишет и предлагает и не является ли это доводом того, что философия занимается переливанием из пустого в порожнее.

«Мой выбор в пользу философии был вполне осознанным и целенаправленным. Я о нем не жалею и никогда не жалел. Могу ли я «представить себя вне философии?» – нет, не могу уже хотя бы потому, что ничего другого я не умею делать».

«Пока я не покаялся, я ставил вопрос так: какую избрать деятельность мне, человеку, приобретшему то образование и те таланты, которые я приобрел? Как отплатить этими талантами и этим образованием за то, что я брал и беру у народа? Вопрос этот был неправилен потому, что он включал в себя ложное представление о том, что я не такой же человек, а особенный, призванный служить людям теми талантами и образованием, которое я получил, Я задавал себе вопрос, но, в сущности, уже отвечал на него вперед тем, что вперед определил тот род мне приятной деятельности, которую я призван был служить людям. Я, собственно, спрашивал себя, как мне, такому прекрасному писателю, приобретшему столько знаний и талантов, употребить их на пользу людям».Толстой

Если ученая степень-это трамплин для тщеславия, для материального благополучия, то достаточно легко проследить мотивировку человека, идущего в науку - по его поступкам. Если человек будет интересоваться философией, будучи дворником - это, может и не достаточный, но необходимый критерий для оценки человека и его успехов. Если научному руководителю трудно отличить истинные мотивы от декларируемых, то философия еще далека от науки. Нравственность не нуждается в светских критериях. Когда же философия дорастет до нравственности, как о главном критерии - защита будет не нужна.
Когда человек ищет оправдание сложившихся положений - он не может найти критериев никогда. Если хочет решить проблему, то решения находятся всегда.

ПЕДАГОГИКА - вот что выключено из сознания, мы оправдываем статику, недостатки. А педагогика озабочена исправлением недостатков, и поиском методов по их преодолению.

« "Да не может быть, чтобы это было так просто", - говорил себе Нехлюдов, а между тем несомненно видел, что, как ни странно это показалось ему сначала, привыкшему к обратному, - что это было несомненное и не только теоретическое, но и самое практическое разрешение вопроса».

«А есть случаи, когда трудно отчленить истинное от ложного, дозволенное от недозволенного. Это бывает трудно сделать даже в естественно-научной области, тем более трудно - в случае философии и философов. Здесь дело в том, что сами пределы философской компетенции не всегда строго очерчены
Даже если человек допустил искажение фактов или иное недобросовестное действие, он не оказывается профессиональным изгоем. В этом отношении философы мало чем отличаются от любых других интеллектуальных корпораций в нашей стране. Тут опять-таки у философии есть специфика, которая не в ее пользу. Философский труд достаточно индивидуализированный».

То, что философия преподносит как достоинство, на самом деле - огромный недостаток.

Не могут философы составить четкие критерии. Пока заноза не будет вынута и человек, занимающийся философией, адекватно себя не оценит. Ведь каким образом размышляют по этому поводу люди-философы: они обязательным условием ставят регалии, степени, должности, оклады в решение этой задачи. Но, решая эту задачу - эти пункты выпадают, чтобы ее решить, человек должен придти к пониманию их ложности, их незначимости. Уже заранее стоят условия, что философия и практика – это что-то разное.
«К примеру, в потоке сегодняшней философской литературы нетрудно найти тексты, которые представляют собой нагромождение терминов, плохо организованы, непонятны, - словом, являются полной галиматьей».

Нельзя преподносить эти больше организационные, а потом уже научные недостатки руководителю и не признавать это своим упущением.
Для нормального человека, последние приведенные цитаты - указывают, что это «главные» достижения философии, а не переиздание никому, кроме студентов ненужной макулатуры. Как надо хотеть быть обманутым, чтобы не видеть голого короля. Интернет сегодня изобилует поиском смысла жизни и люди не ищут его в этих переизданных книгах, не ищут его на кафедрах философии. На эти кафедры приходят совсем за другим - неужели это тоже новость для психологов и философов. Неужели мотивировка не формирует поведение, не формирует судьбу как человека, так и человечества.

«Остается только удивляться работоспособности коллег, ведь за эти годы, последние 10-15 лет, тематика, уровень исследований, продуктивность выросли несоизмеримо, на порядок!

Восхищает точность сути, схваченная читателями этого интервью и оставившими свой комментарий:
«Ведь договорились же: мошенничать "по разным направлениям" и "не мешать друг другу"... На том и стоим, и никому не позволим...»!(Оценка читателя)

Мне ясно - почему подобная оценка своей деятельности не допускается в сознание философов, И мне понятны все последствия оттого, что никому и в голову не приходит оценить результаты своего труда по-научному - безпредвзято.

Чем глубже закопана совесть, тем меньше вероятности, что малые всплески общественной активности и точный, близкий к научному по содержанию, а не по форме психологический анализ положения дел смогут помочь сознанию в осознании своих ошибок - лавина общественного презрения(толпу другому не научили, некому учить) просто вывалит на свалку истории в свое время личности, попавшиеся на дороге. Толпе невдомек, что Целью Мироздания привести Все мироздание назад к Богу, помогать друг другу в осознании ошибок, в обретении чистоты и добродетелей.

«Какая разница существует между обучением в университете и тем, что узнаешь около Учителя? В университете учатся внешней стороне вещей, и после нескольких лет занятий оказывается, что ты остался тем же человеком, что и раньше. Со всеми своими слабостями и даже пороками… Тот же, кто учился около Учителя, напротив, замечают по прошествии времени, что в нем совершилась глубокая трансформация: возросли рассудительность, нравственная сила, возросли возможности для внешней и внутренней реализации».Айванхов

«Вы сейчас назвали концепцию суверенной демократии, имея в виду, наверное, статью В.Ю.Суркова. Текст этот, по существу, философский, выполнен в свободной эссеистской манере. У философов он первоначально не вызвал интереса по той причине, что все восприняли его как идеологическую конъюнктуру, поскольку на него сразу набросились привычные лидеры СМИ в привычной манере людей, интересующихся не столько текстом, сколько скрытым подтекстом. И поэтому философы восприняли это как что-то, в общем-то, к ним не относящееся и поначалу просто не вчитались в текст. Но когда все-таки они обратили на него внимание, то оказалось, что идея суверенной демократии дает серьезную пищу для содержательного философского разговора. Об этом свидетельствует ее обсуждение на Ученом совете нашего Института с участием автора».

Просто преступно предвзятость ставить в ряд научных подходов. Больной не видит своей болезни.
Неудивительно, что эзотеризм также рассматривается предвзято. И в основе этой предвзятости - отсутствие по-настоящему научных критериев. На каком основании все приняли установку, что все, что имеет отношение к Богу - иррационально, видимо со слов тех, кто прикрывает свои интеллектуальные прорехи этим словом. Почему мы даже не усомнились в том, что эти люди – ошибаются. Их, конечно, считают ошибающимися. Но этот пункт с легкостью фигурирует и у оппонентов.
Казалось бы, если мир един и взаимосвязан, то камнем преткновения и точкой разрешения явного противоречия и является пункт о существовании или не существовании в природе чего-либо иррационального. Но этим не занимаются.
Если существует иррациональность, то она подразумевает не возможность определения причины и соответственно ответственности, если бы это было так, то хоть в одном уголовном деле можно было обнаружить проявление иррациональности, но такого не только нет, но такое даже не допускают и не только в уголовной практике, но и в любом виде запротоколированной деятельности человека.
Тайное Знание эзотеризма ровно настолько тайна, насколько мы готовы к ее познанию, эта тайна обусловлена тем же, чем и государственные секреты.Все остальное это домыслы вокруг эзотеризма.

Что за ментальным болотом окружили мы себя, что не видим существа вопроса?
Может следующая цитата укажет причину:
« суть явления – это его «чтойность». Естество, существенность – вот ближайшие аналогии. Суть – это идеальная основа.
У любого стола есть суть, «стольность», идея стола, которую имеет в голове плотник. Любая форма вещи может быть названа сущностью». Преподаватель философии.(мне представляется, что преподаватель этот из числа «экспертов», он 9 лет проучился в одном из лучших вузов страны и сейчас преподает в вузе)
Когда я нашел определенные ответы на устройство мироздания, у меня появилась возможность сравнивать философские взгляды со своими(не раньше) и я увидел, что характер философии сегодня, которая доминирует в обществе, но не всей философии, ...